Ирина Леонидовна поставила сундук на кресло, открыла, выхватила у меня сумку с емкостями, засунула ее внутрь и затараторила:

– Еще скиснет, ты же будешь по городу таскаться, не зима на улице, лето. Лучше ужин в холодильник спрятать. Воткни синий провод в прикуриватель. И хоть неделю катайся, все свеженьким останется!

Рина захлопнула крышку.

– Неси аккуратно, не урони.

До офиса я долетела быстро, поднялась на наш этаж и спросила у Миркина:

– Где Дима?

– Он поговорил с журналистом, – ответил Федор, – выяснил все про корреспондента. Нет его.

– Что узнал, докладывай, – потребовала я.

Миркин запустил в волосы пятерню.

– Газетенка существует только онлайн. Главный редактор, он же издатель и владелец интернет-сплетника, девочка Агафья. Никаких журналистов нет. Она сама автор всех статеек.

– Значит, гимназистка, – пробормотала я.

В комнату вошел Димон и сразу включился в беседу:

– Сейчас все просто. Завел сайт и пиши, что хочешь. Что для нас интересно – газета зарегистрирована на Баранову, она одноклассница Иры, дочери Елены и Андрея. Агафья не впервые пишет про Шляхтиных-Энгельманов, в основном льет грязь. Она цитировала опус какого-то ученого, тот утверждает, что Анна самозванка. Якобы последние Шляхтины погибли в тысяча девятьсот восемнадцатом году, когда пытались бежать во Францию. Похоже, девочка их терпеть не может. Справедливости ради замечу, что ее газета – собрание сплетен и мерзких рассказов про учителей. Но в последнее время основная тема – Шляхтины.

– Так они еще и рядом живут! – уточнила я.

– Разве я не сказал? – удивился Димон. – Извини, забыл, значит. Да, в одном поселке, но особняки расположены в противоположных его концах. Хозяйка сего издания гордо пишет на стартовой странице: «Нас читают миллионы, мы самое известное онлайн-издание России и Европы», но это бахвальство. Подписалось на него чуть более сотни человек. Изучив список тех, кто читает новости от Барановой, я понял – это ее одноклассники и ученики гимназии, где учится девочка, впрочем, есть и посторонние подростки. Взрослые, наверное, решили: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не шлялось где-то без присмотра. Охота Агафье главного редактора из себя изображать? Да пожалуйста. Родители у нее при деньгах, дед с бабкой тоже. Не жалко девочке средств на создание сайта отсыпать, над ним профессионал поработал. Некоторое время у Агафьи в читателях была Ирина Красавина. Но потом она отписалась. Случилось это после того, как Агафья впервые выложила в Сеть главы из книги про Шляхтиных.

– Что за произведение? – поинтересовалась я. – Биография?

– По отрывкам, которые опубликованы, можно определить жанр как фантазии на историческую тему. Я нашел весь роман на литературном портале «Пишем – читаем», – отрапортовал Димон. – Ну, там все участники добры друг к другу так, что, думаю, кое-кто из них, прочитав «ласковые» слова в свой адрес, повесился в туалете. Полюбуйся!

Коробков развернул ко мне ноутбук, я стала читать отзывы: «Застрелись, идиот», «Не пиши, писатель», «Что за …?», «За … нам видеть это дерьмо?», «Здесь хоть как-то отсеивают шлак или кидают все вместе?», «Зайдите в мой Инстаграм, лайкните последнее фото, я участвую в конкурсе», «Геннадий, вас можно привлечь за клевету и выпороть за отсутствие знаний. Олимпиада».

Я посмотрела на Коробкова.

– Геннадий?

– Автор бессмертного творения в жанре исторически-фантастической беллетристики Геннадий Бурбонский. Он свое имя указал, за псевдоним не прятался.

– В каком жанре написан роман? – рассмеялась я.

– Исторически-фантастическая беллетристика, – повторил Димон.

– Теперь понятно, как надо именовать книги, авторы которых описывают балы римской знати времен императора Максимилиана, для участия в которых прибыл из России царь Петр Первый, – окончательно развеселилась я. – Надо узнать у Аверьянова: то, что сын Ксении вывалил в Интернет, – это тот опус, который видел Герман, приятель Ильи? Или Бурбонский еще одну книгу накропал?

Вернувшись в поселок, я остановила машину у ворот гаража, нажала на брелок, услышала стук, посмотрела в окно и увидела девочку лет тринадцати. Юная особа была при полном макияже, с укладкой и в дорогой одежде.

Я опустила стекло.

– Добрый день, что вы хотите?

– Ваша Ирка за деньги пляшет голой перед мужиками! – сообщила красавица.

Я вышла из машины.

– Ирина несовершеннолетняя. Ее в стриптиз не возьмут. Вот исполнится девочке восемнадцать, тогда может оформиться на такую работу.

– Я не вру! – топнула ногой модница.

– Разве я сказала про ложь? – осведомилась я. – Просто уточнила, что пока Иру никто не пригласит прилюдно раздеваться.

– Зря вы мне не верите, – разозлилась незнакомка.

Я внимательно посмотрела на нее. Кудри ее уложены затейливо, глаза, щеки, губы – все накрашено по принципу «клади гуще». Накладные ресницы, черная подводка век, фиолетово-коричневые тени. Лицо покрыто толстым слоем тонального крема, из-под которого кое-где проступают прыщи, губы обведены карандашом бордового цвета и накрашены помадой оттенка «гнилой баклажан». Девице отчаянно хочется выглядеть модной и красивой. Родители ее, похоже, поддерживают желание дочери, они накупили ей дорогой одежды. Но белые джинсы в стразах не красят школьницу, у которой эдак килограммов десять лишнего веса. Обтягивающая розовая маечка демонстрирует валики жира на боках и большой живот.

– Ирка на дому выжучивается, для порновидео работает, – продолжала гимназистка, – деревня Аноскино, улица Ленина, четыре. Отплясывает без ничего, а ее снимают. Во!

У меня перед лицом оказался айфон последней модели. Я посмотрела на экран и обомлела. Вокруг шеста крутится тоненькая фигурка, на ней только крохотные красные трусики, которые почти ничего не скрывают. Парадоксальным образом в таком виде танцовщица казалась намного более обнаженной, чем если бы она сбросила бельишко. Лица не видно, его скрывают роскошные кудрявые волосы. Судя по шевелюре, это дочь Красавина.

– Ну че? Ваша Ирка! На лохмы гляньте, такая бардачина на голове тока у нее, – торжествующе заявила девица. – Отличная доченька, да? Если сейчас туда поедете, найдете свою красотку бухой по полной программе. Она всегда пьяная …!

Я села за руль и, забыв спросить имя доносительницы, помчалась в Аноскино.

Дом номер четыре стоял у самого леса, собаки во дворе не было, дверь оказалась открытой. Я влетела на террасу и крикнула:

– Ира!

Тишина. Ноги понесли меня по узкому коридорчику, я очутилась в большой комнате, которую оборудовали под студию. У стены стояла двуспальная кровать в стиле «Барби с двойным сиропом». Все постельное белье и плед из искусственного меха были конфетно-розового цвета. В центре комнаты торчал шест. В паре шагов от него на полу лежала спящая Ира, на девочке были только трусики. Я на секунду замерла, потом внимательно посмотрела на внучку Анны Григорьевны. Что-то мне показалось странным. В ту же секунду со двора послышались шаги, я ринулась на звук, ощутила резкий запах псевдофранцузских духов и увидела во дворе стройную фигуру в джинсах, она ковыляла в сторону калитки.